Я помню, как родился. Говорят, сознание магов просыпается очень рано, много раньше, чем у людей, но и среди них довольно редки случаи, когда в памяти остается миг рождения. Тогда я этого не знал. Я помню только очень яркий, слепящий свет, белизна вокруг и руки, огромные бескрайние руки. Помню, как врач – обычный человек, не маг – привычным отработанным движением шлепнул меня по заду. Мне было больно, но я не закричал. Помню только невероятную обиду и злость на причинившего мне боль. Мама потом рассказывала, что доктора еле успели потушить. Если бы такое сотворил взрослый маг, врач бы сгорел заживо, а так – отделался легким испугом и парой ожогов. Хорошо, что меня успела подхватить медсестра, так что я не грохнулся на пол.
Моя мама – Светлый маг, а папа – Темный. Нет-нет, не подумайте только, что отец изнасиловал мать после победы в магическом поединке. В это трудно поверить, но они правда любят друг друга. За что и были приданы анафеме и Темным, и Светлым Советами. Серый Круг, как всегда, хранил нейтралитет. Хотя теперь я сомневаюсь, насколько этот «нейтралитет» был нейтральным.
Но тогда я всего этого не знал. Не знал ни про Светлых, ни про Темных, ни про их Советы. Помню только большую и теплую гору мамы, так успокаивающе гудящую: «пфф… бум! пфф… бум!». Помню сладковатый вкус маминого молока. И чувство сытости, тепла, уюта и спокойствия…
***
Помню свое первое слово: «Amil». После рождения ребенка и до момента, когда он выучится говорить, в магических семьях традиционно общаются на Квенье – основном языке заклинаний – чтобы ребенок с малых лет его знал. А говорить я научился в полтора года. Помню дедушку, atar amillo, который на самом деле оказался пра-пра-пра-прадедушкой. Он пришел на мой третий день рождения. Говорят, во всех магах течет хотя бы немного древней крови эльфов, а эльфы никогда не пропускают появление на свет своих наследников. Дедушка был очень большим и красивым, с длинными, до пояса, волосами цвета спелого каштана и добрыми зелеными, словно первая весенняя листва, глазами, в которых необыкновенно сочетались веселая задорная улыбка, неземное спокойствие и уверенность в завтрашнем дне и затаенная, неземная грусть. Тогда я решил, что стану именно таким: добрым, умным, веселым и немножечко, самую чуточку, печальным.
***
Помню своего крестного, дядю Сашу, otorno ataro, как впоследствии я узнал – Серого мага. Он всегда помогал моим родителям: устраивал встречи, когда оба Совета неусыпно следили за ними, прикрывал их перед агентами, а иногда – и перед главами Советов, пользуясь авторитетом Серого Круга. Сам Круг упорно хранил по этому поводу молчание, ограничиваясь заявлениями, что «Серый маг Александр действует по собственной инициативе и официальной поддержкой Серого Круга не пользуется». Но уже тогда становилось ясно: немногочисленные Серые пытаются таким образом расширить свои ряды. И эта оговорка, на счет «официальной поддержки», заставила задуматься многих о помощи неофициальной. Так что через какое-то время на родителей махнули руками и оставили в покое, анафему, однако, не сняв.
***
Помню, как первый раз встал на Грань. Я тогда не знал что это такое, родители специально мне ничего не объясняли, справедливо посчитав, что будет видно, когда придет время. Впрочем, на то была еще одна, более прозаичная причина. Они боялись, когда это произойдет.
Мне было лет семь. Всей семьей мы тогда приехали на зиму в Горячий Ключ. Родители, как и все маги, обожали ночь, поэтому, когда вечером пляжи закрывались для обычного люда, и Луна серебрила воды Черного моря, маленькие заливчики и бухточки превращались в заповедники волшебства: магические семьи, отдыхающие здесь, выбирались на пляжи поплавать и полежать на песке под звездным светом, загорая в невидимых потоках Силы, льющихся на Землю, поворотившую свой бок от Солнца в сторону бескрайнего Космоса. Мы облюбовали небольшую бухточку, огороженную горами с одной стороны и лесом – с другой. Волны тихо шелестели, то набегая, то вновь откатываясь от берега, «барашки» белели в лучах полной луны, звезды почти не мерцали. Тихо стрекотали цикады. Запах моря, смешиваясь с ароматами листвы и каких-то неведомых цветов, мягко и ненавязчиво кружил в воздухе. Такие ночи по праву называют «колдовскими».
Мама с папой лежали на песке, взявшись за руки, и глядели на звезды, молча улыбаясь своим мыслям, распространяя тихое эхо телепатического разговора. Я сидел у воды и швырял в море камешки. Они прыгали по волнам, пускали круги и веселые брызги. Я мысленно потянулся к очередному камню, как учил меня папа, дал ему немного Силы, самую малость, чтобы тот попрыгал еще немного… И в какой-то момент увидел мир глазами камня…
…Бездна воды подо мной, бездна небес над головой… удар! Холодные брызги, круги на воде… круги… круги… круги… Они летят в стороны, завораживая, унося от реальности. Я слышу странный звук, в такт волнам бьющий в уши: «Пфффф… Бумммм! Пфффф… Бумммм! Пфффф… Бумммм!»
Мир колышется перед глазами. Ночь оборачивается ярчайшей феерией красок, огней, звуков, запахов. Я слышу рыбу, плескающуюся в открытом море за много миль от берега, вижу, как разноцветные лучи звезд, что-то шепча друг другу и миру вокруг, мягко опускаются на землю, и она впитывает их, брызжа в ответ потоком красок. Вижу шепот ветра… Да-да, именно вижу! Сам воздух раскрасился во все оттенки синего, фиолетового, голубого и розового, а ветер оборотился мелкой рябью на поверхности океана, охватывая все окружающее пространство, легко огибая деревья, камни и людей, что попадались ему на пути…
Я сидел и глядел на мир новыми глазами, не понимая, что со мной происходит. Мать с отцом, почуяв неладное, бросились ко мне сломя голову. Я видел их, видел, как красный цвет тревоги высветил их ауры, хотел успокоить, сказать, что со мной все в порядке, что мне так хорошо, как еще никогда не было… А потом я потерял сознание.
***
Помню, как дядя Саша учил меня становиться на Грань по желанию и вовремя сходить с нее.
– Сергей, – делал он несвойственное ему серьезное лицо, – ты должен понимать. Все это очень важно. Если ты останешься на Грани слишком долго, то можешь сойти с ума. Гораздо более опытные волшебники… – дядя Саша запнулся, тактично опустив слово «взрослые», – теряли рассудок из-за этого. Потому нас так мало.
– Кого – «нас»? – спрашивал я.
– Серых. Серых магов, – был ответ.
Тогда я узнал, что маги бывают не только Светлые, как мама, или Темные, как папа, но и Серые, как дядя Саша. Как я. Узнал, почему именно дядя Саша учит меня: ни отец, ни мать не могли встать на Грань. Они даже представить себе ее не могли, знали только теорию.
– Это как ходить по канату, – объяснял дядя Саша, – Только с одной стороны – огонь, а с другой – ледяная вода. Оступишься – либо сгоришь, либо замерзнешь заживо. Когда ты на Грани, тебе доступны обе стороны Силы – и Светлая, и Темная. Но так уж устроена природа, что стремится к равновесию. Если ты черпнешь слишком много Силы с одной из сторон, больше, чем с другой, то обязательно на нее упадешь. Поэтому практически все Серые заклинания, требующие, чтобы маг стоял на Грани, и потому доступные только Серым магам, плетутся поровну и из Светлой, и из Темной сторон Силы.
– А на какой стороне стоит Серый маг, когда он не на Грани? – спрашивал я, блестя карими мальчишескими глазами.
– А это решать самому магу… – отвечал дядя Саша, глядя на меня странным, грустным и непривычно мрачным взглядом. И тут же оживлялся вновь:
– Ну, хватит болтовни. Давай на Грань! Я тебя подстрахую, а ты повторишь последнее заклинание, что я тебя учил. Помни: осторожно, с обеих сторон Силы точно поровну, не спеша, потихоньку…
– Дядь Саш, – окликал я потом.
– Что, Серж?
– А почему мама и папа говорят «Темная Сила» и «Светлая Сила», а ты всегда говоришь «Темная и Светлая стороны Силы»?
– Знаешь, Серж… Все дело в том, что большинство магов лишены возможности становиться на Грань. Они заперты каждый на своей стороне: Светлые – на Светлой, Темные – на Темной. Подобно слепым от рождения – они не могут видеть мир, как видит зрячий, а потому не способны представить его в ином, чем они воспринимают, виде. Для них существует только одна сторона – та, на которой они находятся, а противоположная закрыта от их взора Гранью. Да, они знают о ней, как обычные люди знают о радиоволнах, но не могут увидеть. Только Серые способны чувствовать обе стороны, только мы можем узреть, что нет ни Темной, ни Светлой Силы. Есть только Единая Сила Мира. И у Нее есть две стороны, между которыми людям и магам приходится выбирать…
***
В день, когда мне исполнилось двенадцать лет, дядя Саша разбудил меня очень рано, бесцеремонно облив меня холодной водой из стакана.
– Вставай, соня! Всю жизнь проспишь! – орал он мне на ухо.
– Дядь Саш, ведь сегодня же мой день рождения! – пытался сопротивляться я, но все было тщетно. Мимоходом я заметил, что он уже был одет в синюю джинсовую рубашку и брюки, а на стуле у двери лежала пара серых плащей с капюшонами.
– Куда мы идем? – спрашивал я, вылетая из ванной, едва успев нормально помыться.
– Увидишь, – коротко отвечал дядя Саша, – Все увидишь в свое время. Собирайся поскорее, они не любят ждать, – кинул он мне одёвку.
– А кто это «они»? – не сдавался я, прыгая на одной ноге, пытаясь попасть другой во вторую штанину.
– Ух, какой нетерпеливый, – тихо ворчал мой наставник, – Я же сказал, все узнаешь. Плащ не забудь захватить! Свой он уже держал перекинутым через левую руку, оставив правую свободной. Он всегда держал одну руку свободной. «Что бы ни случилось, всегда будь готов кинуть заклятье!» – учил он, – «Хотя бы одна рука не должны быть занята ничем! И когда ешь – всегда будь готов выплюнуть еду, чтобы четко произнести слова! Магия не терпит ошибок. Неверно произнесенное заклинание может стоить тебе жизни. И не только тебе».
Я взял свой плащ, перекинул через руку, подражая наставнику, и мы вышли на улицу. Серые плащи с тонкой черной или белой окантовкой – отличительный знак Серых магов. Их одевают только на официальные встречи, при созыве Круга, например. Значит, дядя Саша собирается представить меня Серому Кругу! Сердце сжалось от волнения, весь подобрался, втянув голову в плечи.
– Что, дошло наконец? – усмехнулся дядя Саша, как всегда мгновенно почувствовав мое настроение, – Да уж, сегодня будет нелегкий день. Но не принимай все близко к сердцу. Все мы через это проходим. И выпрямись! Все равно они тебя насквозь увидят, нечего дергаться раньше времени. Помнишь, как Круг называется на Старшей Речи?
– Rindu Renesse, – заикаясь выдал я.
– Хм, почти правильно. На самом деле Rinde Renasse. С ударениями на первом и втором слогах. Повтори!
– Rinde Renasse.
– Уже лучше. Помнишь, что это значит?
Я провел языком по пересохшим губам и хрипло проговорил:
– «Круг, собравшийся на Грани».
– Правильно. Успокойся, не дрожи как заяц. Тебя не съедят. Заметил, что на Старшей Речи нас никогда не называют «Серыми»? Для эльфов мы всегда есть и будем nalme renasse, «сущими на Грани». Эльфийские маги практически все прекрасно чувствуют и понимают Грань. Только люди, увы, далеки от этого искусства.
Мы уже ехали на заранее заказанном такси, белом «Мерседесе». Оказывается, дядя Саша обо всем позаботился заранее. Этакий подарочек на день рождения. Я собрался, сделал несколько дыхательных упражнений, которые выучил под чутким руководством своего наставника, успокоился. Дрожь прошла, мысли очистились, способность нормально соображать вернулась. Для мага «нормально соображать» означает «нормально действовать», ибо то, что мысль материальна, для волшебника верно даже не вдвойне, а втройне.
Пока я приводил мысли и чувства в порядок, мы уже оказались за городом. Проехали более-менее заселенный пригород, затем постепенно дома поредели, сошли на нет, дорогу обступили дубы и сосны. Мне показалось, что ехали мы целую вечность. Наконец мы остановились, вышли из машины, которая тут же развернулась и поехала в сторону города.
– Надевай плащ, – сказал дядя Саша, накидывая свой на плечи. Я последовал его примеру, и мы углубились в чащу. Запах прелой листвы закружил голову. Дубы становились все выше, окружая нас, словно лесной конвой, тропинка петляла, то совсем исчезая, то вдруг появляясь где-то сбоку. Птицы с укором замолкали, услышав треск ломаемых нами веток. Внезапно деревья расступились, открыв взору небольшую поляну, с травой по пояс и заросшим грибами пеньком посередине.
– Мы пришли, – сказал дядя Саша, – становись на Грань.
Я привычно сосредоточился, отрешился от посторонних мыслей, прислушался к бою своего сердца, к движению крови. Пфффф… Бум! Мир плывет перед глазами, теряет очертания, блекнут краски. Пфффф… БУМ! Есть только я и биение сердца, звоном отдающее в ушах. Пфффф… БУМ!!! Рывок! Впечатление, как будто выныриваешь на поверхность, слишком долго пробыв под водой. Мир расцветает новыми красками, звуками запахами. Я оглядываюсь на дядю Сашу. Его аура – бурлящая смесь серого и розового, запорошенная мелкими золотистыми искорками, как будто вокруг него вьется пурга. Он как всегда спокоен и, в то же время, горд своим учеником, но почему-то про себя тихо посмеивается. Что я такого сделал, что он смеется? Никак не соображу…
– Ты первый раз встал на Грань без страховки, – отозвались в голове мысли наставника, – Смотри сюда. Дядя Саша мысленно указал на центр поляны, где в нормальном мире стоял пенек. Стоял, потому что теперь он сказочным образом преобразился. Сам он всего-навсего тихо тлел, излучая мерное зеленоватое свечение, но опята протянули вверх длинные сине-голубые щупальца света, переплетающиеся над трупом дерева в тончайший кружевной узор, словно изморозь на окне, только в трех измерениях. Я застыл в восхищении, широко распахнув глаза.
– Рот закрой, дрозд залетит, – раздался в голове веселый смеющийся дядин голос, – Это портал. Обычные маги называют его по недоразумению серым, потому что создавался он при помощи обоих сторон Силы, но мы зовем его синим. Красив, ничего не скажешь… Древнее плетение, таких нынче не делают. Работа Четвертого Серого Круга от Дня Основания. Создан после знаменитого Двухцветного побоища. Или битвы Троецветья, как его называют Светлые и Темные, – мысли наставника наполнились смесью горечи, скорби, презрения и затаенной злобы, заставив ауру поблекнуть, наполниться черными тенями, закружившиеся вокруг него словно перья подбитого ворона, но он не дал воспоминаниям выйти наружу. – Ну все, хватит глазеть. Заходим.
Дядя Саша толкнул меня вперед, и сам шагнул следом.
---
Amil - квенья – «мать».
Atar amilo - квенья – досл. «отец матери», т.е. «дед».
Otorno ataro - квенья – досл. «названный брат отца», т.е. «дядя».